В десятке комната есть сто сорок седьмая,
Там собиралася компания блатная —
Там жил Пупков, Липко и умница большая
Активный парень Млынчик-белорус.

Безумно милую он встретил там девчонку
И очень быстро поволок её в сторонку,
Он ей сказал: «Вас лучше нет на целом свете,
Но что за фраер к вам подкатывал в буфете?».

На эту реплику довольно толстый фраер
Решил, что может поступить совсем без правил,
Он сыном был весьма серьёзной тёти Яди,
Известной бандерши в красавце Ленинграде.

А Млынчик молвил: «Ша! Шо это за манера?
Я не кричу на помощь милиционеру,
Я просто тихо позову с собою друга
Пусть просто так со мной стоит в часы досуга».

И выбор пал на Хуторянского Андрюшу,
Он целый год себе искал для бокса грушу,
И толстый фраер раскусил его доктрину,
С тех пор совсем его не видела Марина.

За эту тему был устроен праздник пылкий,
Кому-то в глаз попали пробкой от бутылки,
На пиво ром, а сверху водки и горилки
И началось в общаге славное танго.

Когда мужчины все валялись на перине
Виталик всё-таки дополз к своей Марине.
Он ей сказал, от бурной страсти пламенея:
«Марина, надо, чтобы ты была моею!»

Надев наутро свежештопанные брюки,
Он пригласил её в свой город — Брест на Буге:
«Я как цыплёнка с шиком там тебя одену —
Захочешь спать — я сам тебя раздену».

За эти вольности, наверно, в назиданье,
Пришёл Ленковский к ним на тайное свиданье.
Он так ломился в двери, будто на пожаре,
А за дверьми был жар как на Килиманджаре.

На Аргентину это было не похоже,
Кому-то врезали разок ещё по роже,
Вбежал Пупков и прокричал в сердцах: «О, Боже!»
И это вся история любви.