Строгого Янчуса брови пушистые
Над переносицей грозно сошлись.
И от пробоя флюиды душистые
Смыслом наполнили всю мою жизнь.

Помнишь те лабы и ГИНы гремящие?
Янчуса профиль – как лик сатаны.
Травмами жуткими не проходящими
Головы наши поныне полны.

Помню железные клетки скрипучие,
Помню гигантский фарфоровый ввод.
Помню, гармоники душу мне мучили,
Или вопросы про громоотвод.

Дымились мозги после ТОЭ,
Был взят измором деканат.
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят.
Как много их легло — студентов!
В освободительной войне —
От незнакомого доцента
На неопознанной волне.
От твердолобого доцента
На неопознанной волне.

Дитя застоя и романтики
Я в детстве рос примерным мальчиком,
Мной, трактористом и отличником,
Гордилась вся моя семья,
Но мне, непьющему тогда ещё
Попались пьющие товарищи,
И в общежитских возлияниях
Прошла вся молодость моя.

Дарились розы, платились взносы
И надвигался на Красавице слёт.
Менялись дозы, колхозы, позы
А чистый мизер был как главный зачёт.

Когда уйдём со школьного двора,
Отметив свой последний детский праздник,
Куда бы жизнь потом не завела —
Буквально из-за каждого угла,
Как чёрт, возникнет Зямы одноклассник,
Когда уйдём со школьного двора.

Пройди по тихим школьным этажам —
Нас столько в Политех напоступало,
Кто стал врачом, а кто в Париж сбежал,
А кто-то в комсомоле заряжал…
Когда на слёте водки станет мало —
Пройди по тихим школьным этажам.

В жизни юной столько было:
Сессия косой косила,
Партия за нас просила,
Боевые деньки…
Лето — время стройотрядов,
Несколько других нарядов.
А какой по жизни статус —
Говорили значки.

Шаланда, полная шаланда,
Шушенская ГЭС,
Щебень и шпунты.
Шаланда, полная шаланда,
Столько лет прошло,
Но помним я и ты.

Снова нам на лекцию с утра,

Снова мы оторваны от близких,

Снова перед нами два шара,

А за ними прячется Кучинский.

Нам забыть по-прежнему нельзя.

Всё, что Вы когда-то объясняли.

Милые усталые глаза

Списывать спокойно не давали.